Кун Мин был из тех военачальников, которые стремятся побеждать не числом, а умением. К тому же он был не только искусным полководцем, но и замечательным военным и инженером. Он сумел сказать новое слово в военной технике.

 

Представим себе, как это произошло. На равнине стоит китайский город, один из тех городов, которые еще не разграбили кочевники. Чтобы выйти на эту равнину, враги Китая должны пройти между двумя возвышенностями. У прохода притаилось несколько китайских воинов. Среди них Кун Мин. Что это — засада? Непохоже. Китайцев ведь совсем немного, у них нет с собой ни луков, ни стрел.

Конница кочевников стремительно приближается к проходу. Бояться нечего: их дозоры давно уже миновали проход и нигде не встретили китайских войск. На подступах к проходу кочевникам приходится замедлить свой бешеный галоп, иначе ведь можно передавить друг друга. На небольшом пространстве сосредоточились тысячи воинов. Тогда Кун Мин тихим голосом отдал приказ. Несколько китайских воинов с зажженными фитилями пригнулись к земле.

Если б в этот момент на кочевников вдруг обрушились тучи стрел, они бы не растерялись. Если бы, откуда ни возьмись, появилась лавина китайской конницы, они бы не дрогнули. Но произошло совсем другое. Кочевники, которые пережили этот день, до конца жизни с ужасом рассказывали о нем в родных степях. Ни один из них не сомневался в том, что китайские колдуны призвали себе на помощь духов преисподней. Все они слышали, как грянул гром невероятной силы, грянул не с безоблачного неба, а из-под земли. Это но было похоже и на землетрясение. При землетрясении почва ходит ходуном, но не взлетает кверху. А тут почва поднялась на воздух, и вместе с нею взлетели сотни вооруженных воинов со своими копями. Уцелевшие повернули вспять и неслись сломя голову до тех пор, пока кони их не стали падать от усталости.

Из укрытия вышел Кун Мин со своими воинами. Действительность превзошла его ожидания. Ведь враг был разгромлен, а китайцы не понесли при этом никаких потерь. В чем же состоял секрет Кун Мина? На пути вражеской конницы он устроил первое в истории минное поле. В месте, где обязательно должен был пройти враг, доверенные воины китайского полководца зарыли «земной гром». Так назывались пустотелые шары, наполненные порохом и кусками металла. К минам вели бамбуковые трубки, также зарытые в землю. А через трубки были пропущены веревки, покрытые серой. Их-то и подожгли по приказу Кун Мина.

Первое в истории минное поле было вместе с том первым в истории боевым применением пороха. Кстати, из чего состоял этот порох? Этого мы точно не знаем, но в одной китайской книге XI в. приводится следующий рецепт: сера, селитра, древесный уголь, смола, сухой лак, тунговое масло, воск. Об использовании на войне вещества, очень близкого по составу к черному пороху, рассказано и в знаменитом историческом романе Ло Гуань-чжуна «Трооцарствие». Ло Гуань-чжун жил в XIV столетии, но роман его посвящен событиям III в., то есть того века, когда, по преданию, Кун Мин применил порох. Работая над своим произведением, Ло Гуань-чжун широко использовал не только народные сказания, но и летописные записи историка Чэнь Шоу. Это придает его повествованию большую достоверность.

Постепенно боевое применение пороха расширялось. Появился «пожирающий огонь». Это были бумажные шары, покрытые смолой и воском. Их наполняли порохом, смолой и пулями. При осадах и морских боях такие бумажные гранаты с зажженным фитилем бросали в противника. Китайцы придумали и другие образцы разрывных гранат и бомб, например бамбуковые трубки, которые, как и бумажные шары, наполнялись порохом и пулями.

Уже около 1000 г. бомбами стреляли в Китае из катапульт. Катапультами назывались метательные орудия, которые приводились в действие вручную при помощи сложных приспособлений. Такими орудиями пользовались еще в древние века, но в качестве снарядов употребляли камни.

В XIII в., когда Китай подвергся нашествию монголов, китайцы несколько десятков лет героически оборонялись от грозного врага. В обороне родной страны участвовал и порох.

Более ста лет тому назад выдающийся русский китаевед Иакинф Бичурин перевел «Историю первых четырех ханов из дома Чиигисова». Эта история была составлена по приказу монгольских завоевателей Китая. В книге, переведенной Бичуриным, прямо говорится, что единственное, чего боялись мировые завоеватели — монголы, это китайского пороха. При защите своих городов и нападении на лагеря противника китайцы часто использовали пороховые ракеты. Эти ракеты называли тогда «огненными копьями». Ракеты, как говорится в «Истории первых четырех ханов из дома Чиигисова», запускались «через зажигание пороха». Огненные копья китайцев сжигали все вокруг себя на 10 шагов в окружности.

Однажды китайцы, вооруженные ракетами, внезапно ворвались в стан монгольского полководца Тэмодая. Бегство в монгольской армии не только считалось несмываемым позором, оно каралось смертью. Но закаленные в боях воины Тэмодая словно забыли обо всем этом. Под огнем ракет они бросились бежать. Многих из тех, кого пощадил огонь, погубила вода. Китайцы загнали беглецов в реку, где утонуло 3500 человек.

При осаде китайского города Лояна монголы уже сами пользовались порохом, этому искусству они научились у китайцев. Метательные орудия монголов — «огненные баллисты» — забрасывали осажденный город чугунными горшками, наполненными порохом. Звук разрыва этих горшков уподоблялся грому, огненные искры пробивали даже железную броню. Там, где падали чугунные горшки, уничтожалось все живое.

Несмотря на это, монголы были вынуждены снять осаду Лояна. Китайцы поражали осаждающих такими же чугунными горшками, которые спускались со стен на железных цепях. Еще больший урон причиняли монголам ракеты китайцев.

В Западной Европе порох и артиллерия, как и многие другие изобретения китайцев, стали известны через арабов. Это произошло в конце XIII и начале XIV вв., когда мусульмане стали применять артиллерию в своих войнах против испанцев. Арабы отлично знали, кому обязан мир изобретением пороха. Они называли селитру «китайским снегом» или «китайской солью», а ракету — «китайской стрелой».

Порох был использован не только для грабительских войн, не только для истребления и угнетения слабых народов. На Западе появление пороха сделало возможным то, чего так долго не могли достигнуть у себя самые передовые народы Востока, включая и китайцев. Порох облегчил свержение народами Запада ига феодализма. Для этого нужно было прежде всего покончить со своеволием и бесчинствами феодалов. Обузданием феодалов занялась королевская власть, которая опиралась на горожан, этих носителей нового и передового.

Победа городов и возвышающейся монархии над феодальным дворянством не означала уничтожения феодализма. Но гром пушек, бивших по рыцарским замкам, уже предвещал грохот тех орудий, которые несколько веков спустя сокрушили королевские дворцы. Переворот, о котором писал Энгельс, был подлинно великим переворотом. Его значение вышло далеко за пределы Западной Европы. Он ускорил поступь истории во всем мире.