Китай на III конференции ООН по морскому праву

В «Неофициальном сводном тексте для переговоров», который был составлен после 6-й сессии конференции (Нью-Йорк, май — июль 1977 г.), отражались в определенной степени основные тенденции, проявившиеся при обсуждении главных вопросов повестки дня на прошедшей сессии. Положение об экономической зоне было сформулировано так: «Исключительная экономическая зона представляет собой район, находящийся за пределами территориального моря и прилегающий к нему, который подчинен особому реношу...».

«Особый режим» предоставляет прибрежному государству суверенные права на разведку, разработку и охрану ресурсов этого района, на проведение научных исследований и охрану окружающей среды. Все прочие государства пользуются в данном районе свободой судоходства и пролета, прокладки кабелей, трубопроводов и т. д.

Одновременно в «Неофициальном тексте» есть статья, гласящая: «Каждое государство имеет право устанавливать ширину своего территориального моря до предела, не превышающего 12 морских миль...».

Китайская же делегация исходила из необходимости установления в 200-мильном «морском районе в пределах действия национальной юрисдикции» суверенитета прибрежного государства в полном объеме, о чем свидетельствовало само название, даваемое китайской дипломатией «району». Иными словами, она пыталась добиться включения огромных пространств морской поверхности в состав государственной территории. При этом в китайском «Рабочем документе» не делалось никакого различия в правовом статусе поверхности моря различных зон (территориальные воды, континентальный шельф, прилегающая зона) в районе «в пределах действия национальной юрисдикции».

Общая обстановка и основные тенденции на конференции по этим вопросам в достаточной мере отражены в приведенных выше выдержках из «Неофициального текста». В вопросе определения ширины территориального моря китайской делегации, несмотря на спекуляцию вокруг потребностей и стремлений развивающихся стран, на демагогические призывы «отстаивать» суверенитет развивающихся стран от «посягательств» Советского Союза, бороться с «гегемонизмом» Советского Союза на морях, не удалось повести за собой подавляющее большинство развивающихся стран. На конференции с каждой сессией все более определенно проявляется тенденция сохранить традиционную концепцию открытого моря, зафиксировать 12-миль-ный предел территориальных вод и создать 200 мольную специальную экономическую зону, имеющую свой правовой статус, значительно отличающийся от статуса территориальных вод.

Видя, что все большее число участников конференции выступает в поддержку идеи установления 12-мильного территориального моря и 200-милыюй экономической зоны, китайская делегация предприняла немалые усилия, для того чтобы добиться поддержки развивающимися странами своего предложении о распространении юрисдикции прибрежного государства и на поверхность моря в экономической зоне. Китайские представители пытались убедить участников конференции, что только «четкое определение» статуса экономической зоны как района, находящегося под государственной юрисдикцией, может защитить их права и интересы. «Если принимать специальную экономическую зону за часть открытого моря,— говорили китайские делегаты,— то это равносильно отрицанию как суверенных прав приморских государств на ресурсы в экономической зоне, так и исключительного их права юрисдикции над ней, то есть отрицанию существенного содержания специальной экономической зоны. Если признавать суверенные права и юрисдикцию приморского государства и в то же время определять специальную экономическую зону как часть открытого моря, то это логически абсурдно».

Но и в этом вопросе подавляющее большинство участников конференции не пошло за китайской делегацией, признав, что поверхность моря в экономической зоне продолжает оставаться частью открытого моря, свободы которого, однако, ограничены рядом положений, направленных на защиту интересов прибрежного государства.

Выступая за установление ширины территориальных вод в «разумных пределах» и создание 200-мильной зоны, полностью подпадающей под действие национальной юрисдикции, китайская делегация добивается наряду с этим включения в территориальное море и международных проливов, точнее, распространения на них, в отношении судоходства того же режима, который существует в территориальных водах. Так, в «Рабочем документе» прямо сказано: «Пролив, расположенный в территориальном море, независимо от того, используется он для международного судоходства часто или нет, является неотъемлемой частью территориального моря прибрежного государства».

Международные проливы, соединяющие открытые моря и океаны или две части одного и того же открытого моря и используемые для международного судоходства, являются неотделимыми составными частями международных водных коммуникаций. Представляя собой естественные и в подавляющем большинстве случаев единственные или кратчайшие выходы в океан, они широко используются для международного судоходства и имеют для многих государств огромное значение. В течение веков судоходство через проливы осуществлялось без ограничений; оно осуществляется свободно и в настоящее время, хотя ряд международных проливов — такие как Гибралтарский, Баб-эль-Мандебский, Сингапурский и некоторые другие — перекрыты территориальными водами прибрежных государств. Свободный проход через международный пролив давно уже стал обычной нормой международного морского права.

Как уже говорилось, китайские предложения в вопросе определения пределов территориального моря направлены к тому, чтобы каждое прибрежное государство само определяло ширину своих территориальных вод «в разумных пределах». Таким образом, по смыслу китайских предложений, международные проливы оказывались как бы в глубине территориального моря прибрежного государства и уже в силу этою они не должны будто бы иметь какого-то иного статуса, отличного от статуса окружающих их (территориальных) вод. Поскольку китайские предложения распространяют на территориальные воды режим сухопутной территории государства, в таком же положении оказываются и международные проливы.

Именно это и подтвердил незадолго до начала работы конференции в одном из своих выступлений представитель КНР в Комитете ООН по морскому дну Шэнь Вэйлян, заявив: «Мы выступаем за то, чтобы проливы в пределах территориальных вод различных стран были в ведении соответствующих прибрежных стран, независимо от того, постоянно или нет они используются для международного судоходства. Торговые суда зарубежных стран могут мирно проходить через них, однако должны соблюдать соответствующие законы и права прибрежных стран. Военные корабли зарубежных стран могут проходить через проливы в пределах территориальных вод прибрежных стран только по предварительному разрешению».

Не изменилась эта позиция и в дальнейшем. 26 августа 1974 г., комментируя работу 2-й сессии III Конференции ООН но морскому праву, «Жэньмин жибао» писала: «Проливы в пределах территориальных вод являются частью территориальных вод прибрежных к ним государств, которые, естественно, обладают суверенитетом и юрисдикцией над ними».

И на одном из заседаний 4-й сессии конференции представитель КНР пытался доказать, что «если будет предусмотрено, что все суда и самолеты пользуются правом на транзитный проход без отличия военных судов от торговых, а судов — от самолетов, то это будет только благоприятствовать осуществлению сверхдержавами их гегемонии на море, наносить серьезный ущерб суверенитету и безопасности прибрежных к проливам стран и угрожать миру во всем мире».

Надо заметить, что ни одно из предложений, касающихся проливов, внесенных на конференции, хотя бы и направленных на распространение на них режима территориальных вод, не идет столь далеко, как китайское.

«Рабочий документ», таким образом, полностью игнорирует утвердившуюся в международном праве и практике концепцию международных проливов как проливов с особым режимом. Отчасти такой подход Китая к вопросу о проливах определяется вполне конкретной целью, не имеющей никакого отношения к нуждам и заботам, борьбе за охрану суверенитета и безопасности развивающихся стран, но зато четко вписывающейся в общую экспансионистскую и гегемонистскую политику Пекина на морских рубежах: стремлением установить на «законных основаниях» полный контроль Китая над Тайваньским проливом.

И хотя китайская делегация, запугивая развивающиеся страны тем, что деятельность советского флота в Мировом океане угрожает якобы их безопасности, и спекулируя на их естественном стремлении обеспечить мирное развитие обстановки в своих регионах, пытается навязать участникам конференции свой подход к данной проблеме, ей это не удалось. Так, уже на Женевской сессии конференции в 1974 году стала проявляться  растущая тенденция среди ее участников договорно зафиксировать существующие нормы и гарантировать свободу транзитного прохода судов через международные проливы. Эта тенденция, уже тогда нашедшая свое отражение в «Неофициальном сводном тексте для переговоров», была подтверждена на последующих сессиях конференции.   Однако   окончательно этот вопрос еще не решен.

Важное место в работе конференции отводится вопросу о континентальном шельфе. Активное обсуждение этого вопроса было начато еще в Комитете ООН по морскому дну задолго до начала работы III Конференции ООН по морскому ораву. Причиной этого явилось то обстоятельство, что Женевская конвенция о континентальном шельфе недостаточно четко сформулировала положение о его внешних пределах, что дает возможность прибрежному государству, используя достижения современной техники, распространять свою юрисдикцию и за внешнюю границу континентального шельфа в направлении открытого моря.

Поэтому уже на XXIII сессии Генеральной Ассамблеи ООН серьезно рассматривался вопрос о предотвращении продвижения прибрежным государством внешней границы континентального шельфа в сторону открытого мори. В Комитете ООН по морскому дну, а позднее и на III Конференции ООН по морскому праву различные страны и группы стран внесли свои предложения относительно четкой фиксации внешнего предела континентального шельфа. Как уже отмечалось выше, в основу этих предложений   был   положен   либо   критерий   глубины (200 или 500-метровая изобата), либо критерий отдаленности от берега, либо комбинированный подход, основанный на сочетании обоих критериев.

Появление концепции экономической зоны в значительной степени изменило отношение государств к вопросу о внешней границе континентального шельфа. Многие страны стали высказываться за то, чтобы в основу определения внешних пределов континентального шельфа был положен критерий расстояния.

«Рабочий документ», представленный делегацией КНР накануне открытия конференции, по существу, обходит вопрос о четкой фиксации внешней границы континентального шельфа. Из этого документа явствует лишь, что он может простираться на расстояния, значительно превышающие 200 миль, то есть выходить далеко за пределы специальной экономической зоны (по первоначальной китайской терминологии — за границы «морского района в пределах действия национальной юрисдикции»).